АННЕТА ФОН ДРОСТЕ-ХЮЛЬСХОФ

ЛУНАТИК

Край черепичной крыши видишь тот?
Прочь поспешим, смотри, как солнце низко,
Когда луна восстанет из болот,
К нему опасно оставаться близко;
Там призраки не бродят средь ветвей,
Не стерегут разбойники людей -
Стоит один за брошеной дорогой,
Богатый дом с прислугою немногой.

Хозяин стар; ему охоты нет,
Свои года отсчитывать уныло,
Жена его мертва уж много лет,
Ребёнок умер – как давно то было!
Он, говорят, не вызвал к ней врача;
Видать, болтают люди сгоряча,
Что умер сын от скверной, скудной пищи,
Виной всему - лишь старика деньжищи!

Он беден был, ничтожен, словно вошь –
Ах, сколько про него болтают вздора;
Однажды, говорят, за медный грош
На виселицу он отправил вора.
Был тот преступник голоден и юн,
А мать его больна – да что за лгун
Всё это сочинил? Глупа затея
Винить во всех несчастьях богатея.

Он в церкви в каждый из воскресных дней -
Никто не скажет слова в порицанье,
Но дряхлость с каждым годом всё видней,
И всё сильней его недомоганье:
Луна лишь засияет в небесах,
Он, спящий, из постели второпях
Встаёт и, обернувшись простынёю,
Идёт, сопровождаемый слугою.

Часами видно, как он у окна
Надпиленные талеры считает,
Выводит на бумаге письмена,
И чьё-то горло вдруг стремглав хватает;
И раздаётся страшный долгий крик,
Как будто душу потерял старик,
Пока не падают в бессильи руки,
Мерцает свет в окне, стихают звуки.

И вот уже он в комнате другой,
Где есть кровать и колыбель с ней рядом;
Он словно из бутыли дорогой
Льёт терпкое вино, терзаем адом,
Стоит качаясь - видно сквозь окно,
Всё льёт и льёт бесценное вино,
Пульс ищет, плоть незримую сжимая,
Неслышному дыханию внимая.

Вот над второй кроватью он стоит,
Микстуру в ложку капает устало;
Вот сдвинул ширму – что за странный вид -
Взмахнул руками – стелит одеяло,
И мигом очутился у окна,
Где виселица дальняя видна,
Вдруг - крик слуги, рыдание глухое,
Звон стёкол, мрак, и снова дом в покое.

Шагай скорей, скорей! отсюда - прочь!
Ты видишь огонёк вдали дрожащий?
То пламя синее пронзает ночь,
И гром гремит вдали над чёрной чащей.
Не озирайся! И не проклинай!
Лишь Бог - ему судья, ты так и знай!
Ему проклятья не добавят боли,
Пусть висельник его желает доли!

Перевёл Даниэль Коган